**1960-е. Анна.**
Утро начиналось с запаха кофе и крахмальной скатерти. Она нашла в кармане его пиджака чужой платок — шелковый, с инициалами, которых она не знала. Радио в кухне наигрывало что-то бодрое, а дети смеялись в саду. Она медленно гладила его рубашки, разглаживая складки, будто могла разгладить и трещину, поползшую по их тихой, образцовой жизни. Никому не сказала ни слова. В те дни молчание считалось добродетелью, а развод — клеймом.
**1980-е. Ирина.**
Её мир был блестящим и громким: приемы в гостинице «Космос», дефицитные духи, знакомства, которые всё решали. Измену она узнала от «доброй подруги» на вечеринке, между тостом за перестройку и анекдотом про Брежнева. Муж, директор кооператива, даже не пытался скрывать — просто купил ей норковую палантин. Она швырнула её в камин, но на следующий день надела новую, ещё дороже. В её кругу предательство лечили не слезами, а счетом в швейцарском банке и холодным расчетом.
**2010-е. Марина.**
Уведомление о сообщении всплыло на экране ноутбука поверх договора о разделе имущества. «Любимый, я скучаю» — от неизвестного номера. Она, адвокат по семейным делам, сотни раз видела такие смс в материалах чужих дел. Теперь это было её дело. Не дрогнув, она сделала скриншот, отправила файл в папку «Доказательства», допила холодный кофе. Вечером, глядя, как муж укладывает спать их дочь, она уже составляла в уме план: медиация, соглашение, новый этап жизни. Боль пришла позже, когда всё было юридически безупречно.
